публикации
 |
[ПУБЛИКАЦИИ В СМИ ПОСВЯЩЕННЫЕ ПРОЕКТУ "ВЕРЮ"]
Экспансия и апроприация
Первая реакция на название проекта "Верю!": - сомнение (в правомочности
возгонки духовности) и подозрение (в конформизме,) особенно в контексте
затянувшегося противостояния современного искусства и РПЦ,)
Второй моей реакцией было доверие - после прочтения книги "Xenia".
Прежде всего - это КНИГА, литературное произведение с героем, сюжетом,
простроенным ритмом, отсылающая к классическому роману путешествия и
роману воспитания, (да и к Стерну).
Далее - это терапевтическое действо, в котором. так нуждалось
арт-сообщество.
Из готовности большинства художников к полной откровенности очевидно,
что людям было необходимо, чтобы их о чем-то спросили и внимательно
выслушали (позиция юной неискушенности вопрошающего тут не менее
полезна чем отеческая).
И, наконец, - из многих текстов вырисовывается контур личностей более
интересных, значительных и вызывающи симпатии, чем можно было
представить исходя из произведений тех же авторов.
Третья реакция - вход в реальное пространство проекта, где есть и
театр и аттракцион, и мистерия. Реальное пространство
порождает много проблем и вопросов, но безусловно соединение мощного
пространственного объекта и кураторского проекта состоялась. Не без
помощи спасительной полутьмы, пока что неразделимой в нашем сознании с
понятием сакрального.
Но это темы, с которыми и участники проекта, и куратор, и критики
разберутся "в рабочем порядке".
А хотелось бы посмотреть отсюда, когда эксперимент по восстановлению
коммуникаций в арт сообществе успешно завершен, на более общую
историческую картину современного искусства, причем в этом ракурсе не
принципиальны различия российского и западного пути, нюансы
незначительны по сравнению с общностью ситуации.
С конца 1960-х до конца 90-х шла экспансия современного искусства на
территорию жизни. Эта единая волна, (с короткими всплесками и
откатами), вместившая три поколения художников и постепенно
смывавшая границы искусства и политики, искусства и улицы,
материалов искусства и персонального тела(тел).
Искусство подписывало "все" И ВСЕ СТАНОВИЛОСЬ ИСКУССТВОМ.
Территория его казалось уже всемирной. Шествие Абрамович и Улая по
Китайской стене и Упакованный Рейхстаг - плоды этой глобальной
экспансии.
Последние мощные высказывания, уже накачанные деньгами и
профессиональной "раскруткой", были слышны в Лондоне конца 90-х.
Очевидно, что где-то на грани миллениума наступил штиль, а потом и
глянец со смутным тенями "сталинского ампира".
"Реставрация", "Новый консерватизм", как это ни называй, это общее
явление, ярче проступающее на пост-тоталитарных фонах и мягче на
европейских. И это тоже очевидно.
Но невидимым оказалось стремительное сужение завоеванных территорий -
не смотря на внешний рост количества событий и мест.
С 2001 года, как шагреневая кожа, сжимается территория искусства. Со
всех сторон идет апроприация его языка: политиками и террористами,
дизайнерами и архитекторами, рынком и в первую очередь масс медиа и
"медийными телами".
Сегодня положение современного художника ощущается как катастрофическое.
Возможен ли экстремальный перформанс после 11 сентября и после Норд
Оста?
Возможно ли конкурировать с реалити шоу и со
звездой телеэкрана (Ксюшей Собчак) исполняющей цирковой номер под
куполом и без страховки?
Возможна ли инсталляция, когда любой элитный ресторан уже инсталляция,
а все фактуры и материалы "антиэстетики", т.е. современного искусства -
давно стали элементами витрин?
Наработки концептуализма давно использованы на рекламных щитах.
А сам художник стал тюбиком краски в руках кураторов и галеристов,
ведущих свою большую игру.
Обратная апроприация происходит, но вяло, невнятно и как-то совсем
безысходно.
Остается еще одна иллюзия "искусство - народу", Балаган Синих Носов, на
краткий миг удачно сомкнувший уровни высокого и низкого. Но это
мгновенная радость.Б
Балаган теряет почву под ногами, когда исчезает мистериальный уровень -
материал для профанации. А народ теряет интерес к слишком умном
балагану.
Коммуникация тоже осуществляется вне искусства.
Экстремальный туризм и экзотические религиозные практики,
разного рода игровые треннинги и сообщества в сети, не говоря
уже о традиционных конфессиях - все территории поделены и все ниши
определены.
Совсем смешно призывать обратно к кисточке и холсту - тут нарастающие
мощности салона разных уровней и никакой перспективы для
действительного обновления языка.
То, что сегодня бушует по Москве в рамках Биеннале
- главным образом - большой аттракцион,
институциональная и коммерческая лихорадка, очень мало
имеющая отношение к высказыванию собственно искусства и художника.
И в этом контексте "Верю!" - первая попытка сопротивления и поиска
точки опоры.
Как никогда радикально, острее чем в 60-е, встает вопрос о художнике.
Кто он? Творец? Служитель? Жертва?
Последнего аргумента - персонального тела, как инструмента радикального
жеста, уже не осталось, и оно отнято шоу-бизнесом
По-видимому художник должен опять сжаться до самой скромной и безмерно
ответственной позиции инструмента языка, сообщающего опыт, недоступный
всем другим практикам.
Андеграунд и самосозерцание, замкнутое сообщество с активной внутренней
коммуникацией - кажется это единственный шанс разработки
языковой системы, которая единственно и остается областью компетенции
искусства.
(Стоит заметить что все, чем пользуется сегодня российское искусство -
это языковые системы московского концептуализма и соцарта, как бы
далеко не уходили от них ответвления новых генераций. И это системы
выработанные в вынужденном затворничестве советского андеграунда.)
И последнее примечание, специально для Олега Кулика. (другие меня
жестоко осудят)
Если действительно не ограничиваться сферой персонального языка, а
обращаться к визуализации трансперсональных опытов, то может быть стоит
попытаться преодолеть практику иудо-христианской цивилизации с жесткими
оппозициями духа и тела, света и тьмы, визуализирующуюся в форме
светового луча прорезающего тьму (что на уровне пространственной
практики и провоцирует театрализацию), а попытаться пройти туда, где
возможна концентрация сознания в равномерном белом свете дня.
Свет на свету.
Если искать точку опоры, то может быть она не в линейном развитии
канона, а там, где действует циклическая система времен - Большое
колесо превращений.
Марина Перчихина (Mouse)
|
|
