публикации

"Верю". Публикация в журнале "Афиша"

Эта выставка негласно открывает мартовскую Биеннале современного искусства и является первым ее большим проектом. Разворачивают ее на территории арт-центра «Винзавод», в подвалах, использовавшихся прежде для хранения вина.

Крови Христовой здесь давно уже нет, так же как нет прежней силы в заповедях и проповедях; отталкиваясь от этого, пятьдесят художников под предводительством Олега Кулика придумали проект, посвященный поискам новых сакральных ценностей, — взялись, так сказать, влить новое вино в старые мехи.

В ситуации, когда церковь объявляет монополию на использование религиозных символов и предает анафеме художников, посягнувших на изображение таковых, от выставки с названием «Верю» можно было ожидать либо благопристойных и душеспасительных художеств, либо дальнейшего разжигания розни. Факт, но не случилось ни того ни другого. Участники выставки попросту обошли стороной «фирменные стили» существующих религий, согласившись между собой в том, что религия и вера не одно и то же.

Подобно скрывавшимся в катакомбах первым христианам, художники сходились обсуждать вопросы веры в винных погребах, сойдясь еще и на том, что начать нужно с чистого листа. Хотя причин на то, чтобы лезть в подвалы восьмиметровой глубины, где температура никогда не поднимается выше нуля и где согреть может только теософский спор, могло быть еще как минимум две. Во-первых, своды над анфиладами, выложенные узорами из терракотовой и желтой плитки, не уступают по красоте римским термам и могут настроить на торжественный лад любого скептика. Во-вторых, само это сошествие под землю так и тянет на предзнаменование нового андеграунда: художники, мол, отвергают все институции и работают на свободной территории.

Что же касается теософских споров, то они так и не привели к созданию новых догм. Каждый автор в результате предлагает свой собственный взгляд на вопрос. Из трех искушений, описанных Достоевским, «авторитет» они оставили официальной церкви, но согласились с тем, что вера — чудо и тайна. Дмитрий Пригов, к примеру, выставил настоящий экскаватор, но накрыл его черной тканью так, что из-под нее видны только зубья ковша, — так он расписывается в том, что возможностей опознать истину у нас не больше, чем у тех слепцов, которые трогали слона. Гутов сделал монументальную фреску в конце длинной анфилады. Он увеличил картину Мантеньи «Мертвый Христос» таким образом, что на огромной стене помещаются только стопы и часть уходящего в перспективу тела. Объем на картине проработан настолько тщательно, что создается полное впечатление, будто тело лежащего гиганта реально. Но лица Бога мы видеть не можем — так и знание надмирного человеку доступно лишь отчасти. А Андрей Монастырский построил комнату, в которой свет медленно гаснет, когда приближаешься к ее центру, — и похоже, Монастырский иронизирует над самим проектом. И констатирует: чем упорней ищешь истину, тем больше отдаляешься от нее.