«Невозможное сообщество» — проект Виктора Мизиано, искусствоведа, первым в России сформулировавшего, что такое профессия куратора, создавшего первый журнал по современному искусству. Последние несколько лет он делал международные выставки за рубежом, и потому особенно интересно, с каким сообщением он вернулся в Россию. Выставка исходит из «эстетики взаимодействия», художественной практики, название которой дал французский куратор Николя Буррио в конце 1990-х годов. Она подразумевает участие зрителя в работе художника, но отнюдь не равна модной ныне «интерактивности», когда зритель нажимает кнопки, получает некий результат и уходит. Центральная тема для Мизиано — «драма человеческого общения», взятая во всех проявлениях, есть и движение к ее преодолению.

Яан Тоомик показывает взаимное непонимание отца и сына как сюрреалистическую катастрофу — на видео, снятом в бассейне, сын играет на гитаре, сидя «на берегу», отец ездит по дну бассейна на инвалидной коляске и кричит сыну что-то, пуская пузыри, они не слышат друг друга. В видео итальянского художника албанского происхождения Адриана Пачи два экрана смотрят друг на друга двумя поколениями — кудрявое дитя, родившееся в Италии и похожее на рафаэлевского ангела, поет албанскую песню, а толпа родственников вплоть до прадедов подхватывает припев. Связь поколений все же есть, она выходит на тему национального и продолжается в работе Альберто Гарутти — он сделал для выставки работу вне здания музея. Фонарики на Патриаршем мосту, соединенные с одним из родильных домов Москвы, вспыхивают каждый раз, когда рождается ребенок. Это и радость, но и хищная статистика — нас пугают демографическим кризисом и призывают производить новых людей в промышленных масштабах, но заботит призывающих только количество. А качество жизни — нет.

Человек воспринимается как абстрактная единица учета. Эта чудовищная нестыковка пропаганды и реального положения дел проявлена в работе Жанн ван Хейсвек при участии Ильи Будрайтскиса. Они представили ряд монументов, посвященных простым гражданам России. Среди них памятник учителю перед Министерством образования: учитель, сидя за столом, жует текст «федерального закона об образовании», так как есть больше нечего. Памятник беременной девушке перед Минздравсоцразвития: она в туфельках на высоком каблуке держит на поднятой руке поднос с кирпичами — надо хорошо выглядеть, чтобы дали работу. Дело не в критических сюжетах, важно, что представлены не настоящие статуи, а живые люди, покрашенные серебрянкой. Смысл сообщения в том, что на словах министры заботятся об образовании, устраняют демографический кризис, но для них это абстракция, а в реальности представители этих социальных групп вынуждены не жить, а выживать. Новые законы помогают людям не больше чем «Памятник неизвестному солдату» решению проблем с армией.

К способности человека посочувствовать ближним или позаботиться о них обращены многие работы на выставке. Дидье Курбо ухаживает за пространством в разных европейских городах как за своим домом. Заново рисует стершуюся пешеходную зебру, высаживает цветы на лысом газоне, «доращивает» узкую неудобную скамейку в сквере, заделывает мозаикой трещину в асфальте. Кто-то скажет, что это не искусство, а мелочи жизни, но сейчас то, что принадлежит всем, не принадлежит никому, все полагают, что раз это общее, то пусть о нем позаботится другой. А Дидье Курбо показывает нам забытое ныне умение делать что-то хорошее для других просто так, бесплатно, для того чтобы всем стало немного легче.

Перфоманс Лизы Морозовой «Быть леворукими вместе» предполагает тактильное общение с ближним. Художница сидит в кабине вроде исповедальни и левой рукой через трубу пытается «поговорить» с левой рукой зрителя. Страшноватый опыт, но очередь желающих побеседовать руками на открытии выставки не иссякала. И кажется, что вопрос, возможна ли коммуникация между людьми, сейчас особенно актуален и для зрителей, и для художников, и для общества в целом.

В работе Чезаре Петроюсти «Горькая пилюля» люди искусства предстают увязшими в мире денег. Он собрал вместе художника, куратора, коллекционера, музейщика, экономиста, выдал каждому по самой крупной купюре из ведущих мировых валют и заставил их прожевать деньги до кашицы, обсуждая искусство, превратившееся в рынок. Художник Борис Орлов, участник этой беседы-пережевывания, слепил из получившейся общей массы орден и выложил на тарелочку. Этот не слишком аппетитный итог работы будет продан с аукциона, стартовая цена — общая номинальная стоимость купюр, перетертых зубами представителей мира искусства.

Но искусство не может быть равно предмету, созданному на продажу. Вопреки названию выставка подталкивает к мысли о том, что если люди не хотят оставаться беспредельно одинокими в безликой толпе больших городов, они должны налаживать связи между собой, перестать быть друг для друга равнодушными незнакомцами. Для начала — требуйте взаимодействия в выставочных залах города.