Подробнее по участнику

Участники проекта

Женя Шеф (Евгений Шеффер): Об участнике

"Первое, что бросается в глаза, так это то, что Женя Шеф сметает все различия между миниатюрным и монументальным. Обычно живописные композиции художника небольшого размера. Но подобно тому, как из старинной амфоры выплывает исполинских размеров джин, Женя Шеф свободно раздвигает скромное по величине пространство до размеров вселенной".

(Вячеслав Завалишин, из предисловия к каталогу выставки в галерее Стюарт Леви Файн Арт, Нью Йорк, 1994 )

"Во многих отношениях Женя Шеф является примером нового типа международного русского художника. Его внешность и изящные манеры напоминают знакомый стереотип дореволюционной интеллигенции, однако, его странствующий стиль жизни отражает вновь обретённую свободу глобальной мобильности. Вынужденный проводить бесконечные часы в поездах и в холлах аэропортов, он использует время, заполняя свои записные книжки эскизами странных антропоморфических объектов: телефонов, радиоприёмников, часов, ботинок, даже компьютеров. Неудивительно, что эти объекты как будто выражают протест против функционализма и универсальности, обычно ассоциируемыми с интернациональной пассажирской эстетикой. Он противопоставляет ей вкус "дизайнерского меньшинства"- людей, более привлечённых эмоциональными сторонами технологии, чем её эффективностью или функциональными качествами."

(Константин Бойм, "Метрополис", Нью Йорк, 1993 )

"Во всех работах Жени Шефа присутствует желание моральной оценки, стремление к идеологической конструкции через воссоздание эстетических, пластических ценностей. Подобно дискурсу, постоянно обновляемому и через это охватывающему новое пространство, отталкиваясь от культурного наследия. По этой же причине, художник обнаруживает фетишизм по отношению к живописным материалам и техникам: он выбирает особые деревянные доски - лишь одна из выставленных работ создана на меди - и, подготавливая их в обсессивной манере, пишет тщательным образом. Порой его живопись приобретает качества, характерные при создании икон, что подчёркивается наложением золота, приобретающего новое значение. Этот художник большой культуры, с очень ясными представлениями, объединяет идеи и техники Востока и Запада в уникальной попытке предсказания нового социального порядка и возврата красоты. Что он дефинирует как пост-историческую живопись.

(Франческ Миралльс, "Ля Вангуардия", Барселона, 1989 )

"Шеф вгоняет историю в чуждое ей сослагательное наклонение. Здесь всё возможно, потому что художник остановил мгновение и упразднил время. На его картинах история обернулась свалкой - этакий склад бывших в употреблении кумиров. Здесь, заманенные художником в вечность, все они стали не современниками, а соседями. Под тяжестью веков история спрессовалась в белого карлика - загадочный объект, меняющий параметры нашей реальности. Впрочем, с этим фокусом знаком и посетитель любого музея восковых фигур."

(Александр Генис, "Третий Рим Жени Шефа", 1995)

"Изумление - первая реакция, которую ощущает человек при взгляде на работы Жени Шефа. Даже хорошие репродукции могут лишь частично передать бриллиантовую интенсивность и тонко написанные детали его картин. Его мастерство в рисунке - так же исключительно. Многие его работы производят такое впетчатление, как будто свет исходит из деревянных досок, на которых они написаны..."

(Др. Джерри Кроган, "Американ Артист", 5/1996)

"Вступая в мир творчества Жени Шефа, мы вступаем в мир отступнический, мир апокалипсиса, мир эпохи"сумерков богов". И тут уместно было бы нам вспомнить предостережение покойного о. Георгия Флоровского, высказанное, правда, в несколько ином контексте, но тем не менее, имеющее прямое значение и для нас: "Необходимо войти в этот мир сомнений, иллюзий и лжи, чтобы не только укорить, но и ответить на сомнения. Но войти в этот мир мы должны со знименем Креста на сердце и с именем Христовым в душе, потому что это мир мистических блужданий, где всё распадается, разлагается и преломляется как бы в ряде зеркал." Я как-то не задавался вопросом, христианин ли Женя Шеф, задумывался ли он над основными религиозными вопросами европейской культуры, или - что в конечном итоге одно и то же - Западной цивилизации. В его понимании, например, история абсурдна - но так ли это в действительности? И не является ли её кажущаяся абсурдность симптомом самой болезни, привнесённой в Европу зародившимся именно в эпоху Ренессанса так называемым, но ложным гуманизмом, подменившим Богочеловека человекобогом, и воздавшим поклонение,вопреки заповеди, этому кумиру?

Я верю, что наступит день, когда произойдёт встреча Евгения Шеффера с той единственной исторической и внеисторической Личностью, которая ещё не явилась народу через палитру Жени Шефа. Как разместит он в пост-историческом времени и пространстве Христа? Будем ждать."

(Протоиерей Александр Голубов, "Апокалипсис Жени Шефа", Информационный Вестник русско-американского культурно-просветительного общества "Отрада", Нью Йорк, 1995)

"В пространственных и грандиозных пейзажных панорамах, рушатся постаменты так называемых героев истории. Убийственная ирония играет с историческими эпохами и порождает амбивалентный взгляд на новые сопоставления. Достойное старых мастеров качество этой живописи усиливает убедительность работ. Здесь не провозглашается никакая идеология, но опрокивываются памятники, глиняные колоссы жестокости, произвола и власти подвергаются осмеянию."

(Ренэ Шипп, из предисловия к каталогу выставки "Променады в Аркадии", Итальянский культурный институт, Берлин, 1997)

"Женя Шеф говорит о "новых русских Плясках Смерти". Сценография его работ (диорам, фотографий, живописи, дижитальных принтов) тенденциозно амбивалентна смешением античности, Возрождения и классицизма, в руинах которых бродит живое существо, одержимое философскими вопросами, встреченное художником в Берлинском метро. Парадокс происходит на уровне инверсии реального и метафизического: что физически мертво как продукт рук творца в истории искусства ... несёт ауру и свежесть живого, контрастируя с биологической реальностью человека из метро, который бродит как воображаемый призрак в имагинарном музее художника. Смерть, конфронтируя с онтологическим, а красота - с уродливым, создают всеобъемлющую систему, возвращая к диалогу об относительности. Но окончательное впечатление, что создаёт этот автор - меланхолическая ностальгия об утерянной гармонии. Не является ли это жаждой эстетизма в его классическом смысле, последовавшей за окончательным освобождением после десятилетий анэстезии в русском искусстве? Ранее отмеченные черты современных русских форм художественной артикуляции раскрывают необходимость введения новой терминологии в изобразительное искусство, равно как реструктурирование, реинтерпретирование и переоценку в царящей иерархии ценностей."

(Соня Абадиева, "Пульверизация Чёрного Квадрата", куратор Музея Современного Искусства, Македония, из каталога "Remembrance", Yeshiva University Museum, New York, 2003)

"Иногда происходят резкие изменения в художественной ситуации, которые вообще неверно интерпретируются критиками. Хорошо известный пример этого - переход от абстрактного экспрессионизма к поп-арту. В определённый момент абстрактный экспрессионизм достиг той ступени, когда его поддерживали почти все ведущие американские художественные критики, и подъём поп-арта воспринимался как умышленное предательство - калькулированное оскорбление с болью этаблированных культурных ценностей. Теперь, конечно, поп-арт воспринимается как убедительное выражение американской психики того времени...

Женя Шеф кажется мне представителем вполне схожего кризиса в состоянии нашей собственной культуры. Он включает концептуальные импульсы, которые доминировали в кажущемся передовым искусстве последних сорока лет, в то же время отрицая их...

Его работами можно наслаждаться на интеллектуальном уровне как убедительной атакой на самодовольство создателей этаблированных "авангардных" ценностей, которые производят сейчас то, что может быть обозначено как официальное искусство...Ими можно наслаждаться и на эмоциональном уровне, как результатом давно существующего русского импульса обнаруживать "слёзы времён".

И, может быть, это - лучший путь.

(Эдвард Луси-Смит, текст к выставке "Gloria Novi Saeculi", Experimental Art Foundation, Аделаида, Австралия, 2005 )