Документация акции Петера Вайбеля и Франца Кальтенбека у здания Художественного музея Гётеборга, Швеция. Художники использовали общественное здание как частный музыкальный инструмент, извлекая из стен музея звуки с помощью камней, топоров и молотков. Когда к месту действия подъехала полицейская машина, художники бежали.

«Акция прошла без свидетелей. Cчитается, что художественная акция — это то что художник творит на глазах публики, но мы решили отказаться от буржуазных предрассудков и пойти на шаг дальше венских акционистов, которые выступали в буржуазных галереях перед буржуазной публикой. Два года спустя, я описал эту акцию в своей книге «Вена. Венский акционизм и фильмы». В то время мои публикации мало кто читал, но у меня было несколько постоянных и очень внимательных читателей: четверо полицейских и двое судей. С их точки зрения, акция в Гетеборге была не искусством, а умышленной порчей чужого имущества. Полиция написала в шведский музей, и директор музея ответил, что для них это дело закрыто и проводить расследование — поздно. Они все починили, и забыли об этом. Тогда полиция придумала другой способ проучить нас с Кальтенбеком. Согласно австрийскому законодательству, гражданин Австрии судится по австрийскому закону, даже если в момент совершения предполагаемого преступления находился за пределами страны. В суде мы отрицали, что разбили стекло в музее намеренно. Но по закону, если мы подозревали, что стекло может разбиться и продолжали действовать, нас можно было признать виновными. Я имел богатый опыт в судебных делах, и когда судья спросил, как бы невзначай: «А вы не думали, что что-то может пойти не так и стекло может разбиться?», я почувствовал подвох и ответил очень уверенно: «Нет, исходя из наших точных расчетов, я никоим образом не мог предположить, что стекло разобьётся». К сожалению, мой товарищ Кальтенбек был не так опытен и в ответ на вопрос судьи откровенно ответил: «Да». Так что его признали виновным. Вот как работает судебная система: два художника совершили абсолютно одинаковые действия, и одного из них отпускают, а другого признают виновным. Конечно, этот случай некоторое время отягощал нашу с Кальтенбеком дружбу. Ему было обидно, что он один расплачивался за поступок, который мы совершили вместе».